«Дамблдора можно было считать старым безумцем или безобидным чудаком, но даже я не мог отрицать, что он был умным и опасным противником. Он один доставлял куда больше хлопот чем весь Аврорат и с успехом ставил мне палки в колеса.

Старик умело поддерживал репутацию чудаковатого доброго дедушки в старомодной мантии, чьи карманы всегда набиты конфетами, а руки готовы в любой момент приласкать ребенка или поддержать взрослого. Нельзя было определить, где кончается придуманный образ странного школьного директора, и начинается настоящий Альбус Дамблдор. И точно так же невозможно было с уверенностью сказать, что он сделает в следующий момент. Его гениальность пугала до дрожи, до замирания сердца.

Аналитики, авроры и просто крючкотворцы министерства принимали разумные, оправданные, а потому предсказуемые решения. Логика Дамблдора следовала по извилистым тропам, непригодным для остальных представителей человеческого рода. Я выжидал — он писал мне длинные письма о силе любви и о том, что для меня еще не все потеряно. Я собирал информацию — он кормил членов Ордена сказками о добре и справедливости. Я вербовал новых сторонников — он назначал школьных старост. Я планировал предстоящие рейды — он угощал Визенгамот мармеладом.

Вопреки здравому смыслу, вопреки всякой логике, он побеждал. И мне было страшно.» ©